Итальянские каникулы - Страница 39

— Теперь видите, почему я развелась с ним?

Покрасневшие глаза и осунувшееся лицо выдавали многодневную усталость, но даже такая Трейси по-прежнему излучала мощную сексуальную привлекательность, хотя темно-красный купальник и такого же цвета халатик не скрывали огромного живота. Изабел невольно задалась вопросом, каково это — обладать такой непобедимой красотой. Ничего не скажешь, Трейси и Рен — две горошины из одного стручка. Порода видна в каждом жесте.

— Он холодный, бесчувственный сукин сын. Вот поэтому я с ним развелась.

— Я вовсе не бесчувственный.

Рен определенно выглядел и вел себя как бесчувственный сукин сын.

— Но я уже сказал, при абсолютно расстроенных нервах Изабел…

— У вас абсолютно расстроенные нервы, Изабел?

— Нет, если не считать полного краха жизни и карьеры.

Она бросила футболку в груду грязной одежды и принялась складывать чистое белье в аккуратную стопку. Дети были на кухне с Анной и Мартой, но, как и Рен, повсюду успели оставить следы своего присутствия.

— Дети вас беспокоят? — допытывалась Трейси.

— Чудесные ребятишки. Они мне очень нравятся.

Интересно, сознает ли Трейси, что проблемы поведения ее детей напрямую связаны с напряженными отношениями между родителями?

— Дело не в этом, — вмешался Рен, — а в том, что ты вломилась сюда без предупреждения и…

— Неужели не можешь хоть раз в жизни подумать о ком-то еще, кроме себя? — взорвалась Трейси, швырнув коробку с настольной игрой в сложенную Изабел стопку белья. — Как я запру четырех энергичных детей в гостиничном номере?

— Люксе! Я сниму тебе люкс!

— Подумать только, и это мой самый старый друг! Если старый друг не поможет в беде, тогда кто же?

— Друзья поновее. Твоя мать. Кстати, как насчет кузины Петрины?

— Я ненавижу Петрину еще с тех пор, как мы обе были дебютантками. Неужели не помнишь, как она на тебя вешалась? Кроме того, все эти люди… сейчас в Европе.

— Еще одна причина, по которой ты должна лететь домой. Я не эксперт по беременным, но, насколько понимаю, они нуждаются в знакомом окружении.

— Может, в восемнадцатом веке так и было. Трейси беспомощно протянула руки к Изабел:

— Не могли бы вы рекомендовать хорошего психотерапевта? Я дважды выходила замуж за субъектов, у которых вместо сердца камень. Хотя Рен по крайней мере не бегал от меня налево.

Изабел отодвинула сложенную одежду с линии огня.

— Муж вам изменял?

— Я их застала. Горячая маленькая швейцарочка из его офиса. Он ужасно обозлился… когда я снова забеременела. — Она часто заморгала, чтобы скрыть слезы. — Вот и отомстил.

Изабел вдруг обнаружила, что испытывает к мистеру Гарри Бриггсу чувство, весьма напоминающее неприязнь. Трейси наклонила голову, заслонившись волосами.

— Пойми же, Рен, я не собираюсь жить здесь вечно. Мне нужно всего несколько недель, чтобы собраться с мыслями, прежде чем выяснить отношения с мужем.

— Несколько недель?!

— Мы с детьми будем целые дни проводить у бассейна. Ты и знать не будешь, что мы здесь.

— Ма-а-а-м! — В комнату ворвалась Бриттани, совсем голая, если не считать фиолетовых носочков. — Коннора вырвало! — сообщила она и тут же исчезла.

— Бриттани Бриггс, немедленно ко мне! — Трейси, тяжело покачивая бедрами, поспешила за дочерью. — Бриттани!

Рен покачал головой:

— Поверить невозможно, что это та девушка, которая впадала в истерику, стоило горничной разбудить ее до полудня.

— Она куда слабее, чем хочет показать. Поэтому и приехала к вам. Надеюсь, вы поняли, что должны позволить ей остаться?

— Я понял, что нужно убраться отсюда как можно скорее. Он схватил ее за руку, и Изабел едва успела подобрать с кровати соломенную шляпу, прежде чем оказалась за дверью.

— Я куплю тебе эспрессо в городе, а заодно и один из порнографических календарей, которые ты обожаешь.

— Соблазнительно, но мне нужно делать заметки для новой книги. О преодолении личного кризиса.

— Доверься мне. Тот, кто находит развлечение в том, чтобы собирать придорожный мусор, не имеет ни малейшего понятия, как преодолеть кризис, — бросил Рен, направляясь к лестнице. — В один прекрасный день придется признать, что жизнь слишком беспорядочна и грязна, чтобы вместиться в границы твоих аккуратных маленьких краеугольных камней.

— Я уже успела увидеть, насколько беспорядочна жизнь. — Изабел понимала, что вроде как оправдывается, но ничего не могла с собой поделать. — И видела также, что краеугольные камни помогали ее улучшить. И дело не только во мне, Рен. У меня есть немало свидетельств.

Интересно, насколько жалок ее тон?

— Готов побиться об заклад, так оно и есть. И уверен, что краеугольные камни срабатывают во многих ситуациях, но не во всех и не всегда. Не думаю, что тебе они сейчас помогут.

— Они не помогают, потому что я неверно их применяю, — призналась Изабел, покусывая губу. — Может, придется добавить несколько новых этапов.

— Не можешь просто расслабиться?

— Как вы?

— Не задавайся, пока не попробуешь. По крайней мере у меня своя жизнь!

— Вы снимаетесь в ужасных фильмах, где делаете всякие гнусности. Выходите на улицу не иначе, как в чужом обличье. Ни жены, ни детей. И это вы называете жизнью?

— Что ж, если предпочитаешь быть чересчур разборчивой…

Он решительно направился к двери.

— Других можете дурачить своими остротами. Со мной не выйдет.

— Это потому, что ты разучилась смеяться. Он взялся за ручку.

— Неправда. Вам удалось меня рассмешить. Ха!

Дверь распахнулась. На пороге возник незнакомец с искаженным гневом лицом.